Мырзалы Онайбаев

Пусть песни не увядают как цветы

Дарю тебе цветок, как ты сама прекрасна!

Что думает цветок в твоей руке, несчастный…

Что девушка – цветок, сравнению не сердись,

Эпитет этот подтвердила жизнь.

 

Стихами станут пусть мои сравнения,

Знаю цену я своим благословениям.

Пусть счастье не уходит из любви аула

И песней в сердце пламя не задуло.

 

Изящество и нежность тебе впору,

Вновь молодость моя проходит перед взором.

- Со мной пробудет юность моя вечно.

И не увянет, - думалось беспечно.

 

Мои стихи подарком станут емким,

Наполнят грудь своим весельем звонким.

Цветущую твою я вспомнил пору

И расцвела ты снова перед взором.

 

Пять циклов восточного календаря

Вам расскажу я о прошлом стихами,

Циклы впитала в себя моя память.

В первом 13 исполнилось лет,

Я на вопросы искать стал ответ.

 

Нравилось мне учиться, писать,

Жизни уроки в память вплетать,

Но у сиротства тягостна суть.

Кто мне поможет вглубь жизни взглянуть?

 

В цикле втором мне уже 25.

Знаки судьбы я стал разбирать.

Смотря на красавиц, увидев влюбленных,

Я чувства в себе разбудил упоённо.

 

Третий мой цикл забил как родник,

Я как акын на айтысах возник.

Власти имущим не льстил я в угоду,

Думал я только о благе народа.

 

Каждый из циклов, говорят, что опасен,

От болтовни пустомеля несчастен.

Четвертый мушель ко мне прилетел,

И песни свои независимо пел.

 

Пятый мой цикл печаль мне принес,

Я не шатался от бурь и от гроз.

Тело стареет, не те уже силы,

Но слово моё средь народа ожило.

 

Пятый ушел, не вернется уж вспять

В памяти успел давно призраком стать.

Если придется, пройдя перевалы,

В цикле шестом я увижу немало.

 

Долги я тогда сумею раздать,

От жизни сумею что-нибудь взять.

Простишь ли ты сына, родной мой народ –

Без сверстников молча вперед он идет.

 

Веками люди взвешивают время,

Мушель ложится на людей, как бремя.

По циклам времени меняется природа.

Звучат о том стихи под небосводом.

 

Моим ровесникам, родившимся в годы войны

Ровесники, рожденные в войну,

Своим трудом прославили страну.

Один из них спросил за кружкой пива:

- Ты чувствуешь, мой друг, себя счастливым?

 

Надеялись всегда на милость Бога,

Но к нам судьба была излишне строгой,

А встречу вас, любимые друзья,

Как тут же детство вспоминаю я.

 

Неужели в детстве мы когда-то жили,

До рассвета с девчатами бродили?

Мы учились и трудились, засучивши рукава,

В наших песнях о любви были слова.

 

Говорили: «Если трудишься – придет

Счастье в дом и, словно роза, расцветет».

Говорили без притворства мне друзья,

Что достоин уваженья один я.

 

Хоть судьба была ко мне порой жестока –

У учебы и работы был истоков.

Не пойму, за что же всем такая кара –

Прошли сорок лет работы нашей даром?

 

- Что же старость за работу нам дала?

Наше счастье, наш достаток отняла.

За труды наши зловещая расплата –

Ни работы нет теперь и нет зарплаты.

 

Говорили так, подвыпив, мне друзья,

Люди, выпив, свои мысли не таят.

Я, непьющий, сидел тихо, виновато.

Словно сам плохое сделал им когда-то…

 

Марзии

Жене, коллеге, проработавшей 40 лет учителем

Свои сердца в одно с тобою слили,

В согласии мы жизнь с тобой прожили,

Народ смотрел на нас и  любовался –

Союз под солнцем наш с тобой удался.

 

Трудились мы с тобой учителями,

Ученики здороваются с нами.

Признания нет выше в жизни, счастья,

Так солнца луч приходит к нам в ненастье.

 

Стремились вместе мы к счастливой доле,

Дела вершили все по доброй воле.

Правителей без дела не хвалили

И правильную жизнь с тобой прожили.

 

В учениках мы отразились своим светом,

Воспитанность – девиз наш был, примета.

Родник у душ. Огонь сердец и страсть

Мы научились в строки песен класть.

 

Стучались к ним мы с мудрыми словами,

Теперь их уважение видим сами.

Ко всем ровны, мы никого не выделяли,

В себе мы чувства наши не скрывали.

 

Сказать плохому – плох ты? Он так молод,

На мать обиду вызовет вдруг голод?

Мы сорок лет были учителями,

Хорошее хранит лишь наша память.

 

Мы прививали всем способность мыслить,

И разные им покорятся выси.

Ученикам всем книга – это птица,

Учитесь жить, чтоб в жизни не быть нищим.

 

Высот мы не достигли пусть Ибрая,

Но дух его был с нами, помогая.

Нас уважает, знает каждый житель,

Гордись своею жизнью – ты Учитель!

 

Александр Поляков

 

Тұған жер

Отчий дом. Земля родная.

Тұған жер моя.

Небосвод, да степь без края –

Здесь родился я.

 

Пережиты лихолетья,

В памяти – война.

Голод, холод с малых лет я

Хлебанул сполна.

 

Казахстан – не только беды.

Қазақстаным!

Здесь родились мои деды –

Стал и мне родным.

 

Казахстан – учеба в школе.

Казахстан – друзья.

Казахстан – комбайны в поле.

Казахстан – семья.

 

Были также и разлуки –

Крым, Кавказ, Урал –

Но к тебе тянул я руки,

Встречи с тобой ждал.

 

Будь же ты благославенен,

Мой родимый край!

Для грядущих поколений

Крепни, расцветай!

 

Тост

«Прошла зима. Настало лето.

Спасибо партии за это», -

Так говорили мы когда-то,

Глаза припрятав виновато.

 

А время шло. Менялся мир.

Кардэн нам сшил другой мундир:

Кому как раз, кому велик,

Кому за нал, кому в кредит.

 

Да, был дешев фуфон из ваты,

Кирзу купить – не надо блата,

И кильку мог купить в развес,

А счастлив был аж до небес.

 

Но это – минимум. А боле?

Не мог перечить чьей-то воле,

Не мог авто обзавестись:

Откуда деньги завелись?

 

А так все чинно, благородно,

И грамотою принародно

Тебя попотчуют порой.

Причина есть – и пир горой.

 

Пропировали век двадцатый.

Продиктатурили все в прах.

Все догоняли полосатый,

Очнулись – а лежим в кустах.

 

И снова по Интернационалу

«До основанья, а затем»...

Ну сколько ж может быть начал?

Ну сколько ж может  быть систем?

 

Жаль Маяковского: увел нас «влево».

Налево ходить неприлично.

Досталось тогда Адаму с Евой,

А надо б идти как обычно.

 

Как много революций,

А эволюция одна.

Не обойтись без контрибуций,

Я эту жизнь пью до дна.

Деревенька

Деревенька без прикрас

Старая Долбушка:

На крыльце дырявый таз

Да ведро без дужки.

 

Уезжает молодежь

В город за деньгою:

Тут работы не найдешь,

Волком выть порою.

 

Где твоя былая стать,

Пыл революционный?

Но остался лишь, видать,

Запах самогонный.

 

Вспоминаешь МТС,

Цех по перемотке,

Да закончился «прогресс» -

Собирать бы шмотки.

 

И спасает жизнь мою

Огород немерный.

Без картошки пропаду –

Это факт проверенный

 

Я по жизни оптимист,

Бывший робот Брежнева,

Вот, поверьте, будет жизнь

Еще лучше прежнего.

 

А Алакуль был как был,

Камыши стеною,

Много бед он пережил,

Вечно он со мною.

О себе

Я грешен, как и все миряне.

Замешен был я на изъяне,

Духовных ценностях народа...

Еврозийская порода.

 

Конечно, жизнь дороговата,

Но мне к лицу «фуфон» из ваты.

Мне б пару кирзовых сапог,

Чтоб я в грязи почавкать смог.

 

Стал филосовствовать о жизни –

Недалеко, видать, до тризны.

Хожу всегда с карандашом,

Будь даже я и нагишом.

 

Ну, пошутил. Причем здесь тризна?

И нагота здесь не причем.

Эх юморная моя «жизня»!

Но все ж с косою за плечом.

 

Жолбарыс Баязид

Счастье

Счастлив ли я я этом мире суровом

Где среди тысяч и тысяч людей

Я просыпаюсь по утру здоровым,

С доброй улыбкой и сотней идей?

 

Счастье ли понятым быть и любимым,

Слыша восторженный лепет детей.

Чувствовать руки возлюбленной, милой

К ним хоть откуда на крыльях лететь?

К счастью причастны и солнышко в небе,

Поле колосьев пшеницы и ржи,

Запах гречихи и свежего хлеба

И василек в углубленьи межи.

 

Счастьем представлю вершины прогресса

Необожженный полет мотылька

Даже отсутствие боли и стресса

Счастьем еще называю пока.

 

Холод космический выстудил звезды

Я их сиянье вижу с земли

Счастье – не слышать раскаяний поздних

В бедах, что просто свершиться могли.

 

Да! Это все нарекаю я счастьем!

Только бы мир жил без скорби и слез

Без лихолетий, без бед и ненастий

В теплом мерцании бархатных звезд.

Утешение сердцу

Сердце мое, ты – вся жизнь и любовь

Ты – словно пламя горящих костров!

Нежное чувство во мне пробудило,

Стало ты темой моих же стихов.

 

Нет, нам никак былых дней не вернуть,

Вспять мои годы не повернуть,

Пусть промелькнут, словно звезды на небе,

Годы мои – мною пройденный путь.

 

Знаю, не вечно ничто под луною

Знаю, что ты обретешь свой покой.

Но, а пока этот час не настанет,

Сердце мое незабвенное, пой!

 

Пой ты крылатую песню свою,

Не уставай, мое сердце, молю!

И донеси эту песню потомкам

Словно раскрытую душу мою!

* * *

Иногда окинешь взором

Прожитую жизнь:

По ромашковым узорам

Детство вдаль бежит

 

Юность, полная восторга

И любви весна.

И от глаз лукаво – строгих

Вовсе не до сна.

Там студенческие годы

Планов громадье

Даже первые невзгоды

Все это мое.

 

Жизнь уставшим караваном

По пескам идет

Среди боли и обмана

Вдруг оазис ждет.

 

И тяжелую поклажу

До конца не снять.

Седину свою приглажу

Да и в путь опять.

 

 

А когда закрою веки

На исходе сил

Знайте, был я Человеком,

Верил и любил.

 

Александра Суслова

Я – казахстанка

Я – казахстанка, русская, во мне

Судьба давно в коктейль перемешала

Трель соловьев на курской стороне,

Где осталось моего отца начало,

 

И запах свежевымытых полов

В деревне  под Воронежем, у мамы,

Московский перезвон колоколов,

Соединивший мать с отцом упрямо.

 

И перестук усердных топоров

На целине, в родившемся совхозе,

И Костанай с капризами ветров,

Где чистый воздух, звонкий на морозе.

 

И аккуратность низких облаков,

Что гладят по утрам степные складки,

И синеокость скромных васильков,

И аромат степи пьяняще – сладкий.

 

Мою к байге неукротимой страсть,

Азарт неутомимого кокпара,

И христианских заповедей власть,

И скромное величие мазара.

 

И песни, что в одном венке сплелись:

Казахские и русские в застолье,

И в них из глубины души лились

Слова любви к бескрайнему раздолью.

 

А чем моя наполнена душа?

Вот если бы меня о том спросили,

Ответила бы просто, не спеша:

Любовью к Казахстану и России!

 

Костанайская степь

Кто-то бредит бушующим морем,

Плачем чаек в небесном просторе,

Кто-то к горным вершинам стремится –

Выше туч синевою умыться.

Я ж любовь и душевный трепет

Подарила бескрайней степи.

Эта гладь без конца и начала

Стала мне надежным причалом.

На ковре из нехитрых узоров

Я стою, не окинешь взором

Широты, где по самому краю

Облака лежат, отдыхая.

Я спросила атлантов, державших

Свод небесный, изрядно уставших:

- Подержать доверили мне бы

Голубую пиалу неба?

Я смогу, мне подарит силы

Беспокойный мой ветер милый,

Приласкают меня ковыли,

Силы мне одолжат у земли!

Что, нельзя? Жаль, но я не сержусь

И за ветер руками держусь.

В этот теплый июльский вечер

Он обнимет меня за плечи

И подарит, касаясь лица,

Колдовской аромат чебреца.

И помчит, задираясь зацепит

Кудри трав Костанайской степи.

Рябина

Ветрами осени остужена,

От холодов по сердцу трещина,

Рябина плакала ненужная,

Как недолюбленная женщина.

 

И сочной спелостью расцвечена,

На городской озябшей улице

Рябина одинокой женщиной

От безнадежности сутулится.

 

Последний лист - монета звонкая,

Ветрам за все сполна уплачено.

На сквозняках рябина тонкая

В душе с любовью нерастраченной.

И только снег пушистый вечером,

Ее растроганный печалью,

И грудь, и плечи ей, доверчивой,

Укутал белоснежной шалью.

 

Вино рябиновое ценится,

В нем горький привкус одиночества.

Вино рябиновое пенится

Неисполнимостью пророчества.

 

Чингиз Сабиров

Не шуми, моя степь, не шуми,

Гаснут медленно в небе огни.

Скоро утро придет на порог:

Ты услышишь шаги ее ног.

 

Пролетят над тобою шумя,

Стаи птиц, крылами двумя

Рассекая наш воздух чудной,

Терпкий, сладкий и нежно-родной.

 

Запоет нам о счастье ковыль,

Вспомнит озеро старую быль.

И в густых, заповедных лесах

Заискрятся березки в лучах

 

Золотистого солнца большого.

Будет свежей земля, будет новой!

Не шуми, моя степь, не шуми,

Ковылем ты меня обними…

* * *

Солнце, лей свои лучи!

А, Луна, блести в ночи!

День сегодня так прекрасен,

Что танцует белый ясень!

 

Птицы трели запевают,

Яблонь цвет свой распускает.

Все горит, живет и дышит.

Кто сердечный стук мой слышит?!

 

В небо взвились облака,

Гордо смотрят свысока.

Мне до них сейчас нет дела –

Песня сердце одолела!

 

Кто сердечный стук мой слышит?

Не рука, душа здесь пишет.

Пусть весь знает Казахстан –

Слово – верный талисман!

41 – й и 45 – й

Сорок первый и сорок пятый –

Годы адской, смертельной войны.

Миллионы погибли собратьев,

Верных долгу и чести страны.

 

Ныли степи и ныли горы,

Изливаясь слезами и кровью.

Пали церкви, мечети, соборы,

Освященные людскою любовью.

 

От бомбежек, налетов и стрельбищ

Стала рыхлой и мокрой земля.

Не водою залита, а кровью

От заснувших солдат навека.

 

Не забудем жестокой войны мы,

Всех героев, защитников наших.

Мы победное знамя поднимем

За спасенные души на маршах!

 

* * *

 

Не поверишь, а я не любил!

Как сказать, понимаешь – увечье

Навлекла на себя, сам не мил

Я теперь после этих словечек.

 

Мудрено ли влюбиться хоть раз

До беспамятства, жутко любить

До крови из ноздрей, слез из глаз,

Что не есть, что не спать, что не пить!

 

Не смешно, но когда холодок

Пробежался, не кожу поранив,

А проник в глубину, как глоток

Родниковой воды, в сердце канув.

 

Не влюбиться никак, не любить –

Наказанье ли свыше иль как?

Что не есть, что не спать, что не пить,

Только пятиться прочь, словно рак!

 

Сон приснился, до крика болючь –

Вынул лед я из сердца родного:

В нем нашел от души своей ключ,

Дверь открыть чтобы чувству живому!

 

Наталья Козлова

Мой Казахстан

Тихо и грустно в степи

Звучала домбра,

Народ свой жалея,

Во все времена.

Хотела полета,

Стремилась ввысь,

Хотела свободы

И независимости.

Тянулись истории дни…

Суровыми были они:

И холод, и голод в степи…

Но все одолел

Мой казахский народ!

Собрав воедино нас

Всех под крыло.

Теперь напевнее

Звучит домбра,

О свободе и дружбе

Вещает она.

Поет она о колосистом поле

И о красивом скакуне на воле,

Который, как символ народа –

Горд и свободен!

Пусть будет независим,

И стабилен, Казахстан!

От бед и неурядец,

От холода в степи

Спаси судьба его и сохрани.

Пусть будут

Дружны меж собой,

Казах и славян,

Узбек и татарин.

И мирное небо,

И яркое солнце –

Пусть светит

Везде и всегда им!

А я, быть может загрущу

По солнечной Молдавии,

Но поменять судьбу свою

Хочу теперь едва ли я!

Мендыкаринская земля

Мендыкаринская земля!

Край лесной, степной и хлебный

Принимай слова хвалебные!

Человек тебя, любя и лелея,

Превращал в уголок

Родной и красивый,

Не жалея времени и силы.

И гордится народ безмерно

И мечетью, и церковью,

И свободою выбора веры,

Колосистым полем,

Скакуном на воле,

Озером в бору,

Звонкой песней на ветру.

И фонтанов лазурный поток

В парках отдыха любит народ.

Веселится, поет и гуляет,

 

А прекрасная Набережная

У озера друзей собирает.

Мендыкара горда людьми,

Которых она взрастила:

Учителей, мыслителей, врачей,

Да знатных хлеборобов.

И тянется традиций нить,

Ведь едут сюда работать и жить

Молодые учителя, врачи – специалисты,

Чтоб славить край родной и в целом всю Отчизну!

И все мы, боровчане

Хотим, чтоб в поле

Колосился хлеб душистый,

В лесу все также жил зверек пушистый.

Пусть в Боровских садах растут цветы,

И птицы гнезда вьют,

А в нашем общем доме,

На Земле,

Пусть будет мир, покой и уют

Дом библиотечный

В библиотеку тихо я войду,

Но тишину я вовсе не нарушу.

Я книгу по душе себе найду,

Найду покой здесь и отдушину.

На полке книги чинно в ряд

Стоят и ждут тебя, читатель,

Уж 80 лет подряд,

А это дата замечательная,

И уж конечно знаменательная.

Ты эти книги лучше разгляди,

Они со временем уж износились.

А ценности людские, ты пойми,

Совсем не изменились.

Ты в них прочтешь

Про зло и про добро,

Любовь и ненависть тут

Встретишь сплошь и рядом.

Найдешь ответы ты на все –

В стихах, романах,

Айтысах и балладах.

В окно заглядывает

Куст осенний,

А в душу трепетно мне смотрит

Портрет на томике Есенина.

Ауэзов, Сулейменов, Пушкин и Тургенев,

Пришло на смену

Не одно уж поколенье,

Но творчество осталось их бесценным.

И их я перечту

И заново осмыслю,

Пойму, додумаю, домыслю.

И книгу новую возьму,

И выйду я из библиотеки,

Где шум людской,

Поток машин,

Закружит в суете нас вечной.

Но знаю я, что ждет всегда

Нас дом библиотечный.